Истерзанная душа
К окончанию Второй мировой войны Ахматова подошла с огромным числом душевных ран. Первый муж, Николай Гумилев, был расстрелян еще в 20-х, второй супруг — поэт и переводчик Владимир Шилейко — умер от туберкулеза. Сын Лев едва выжил в норильском исправительном лагере и чудом уцелел на фронте.
Добавлялись и бытовые проблемы, а на носу уже маячило исключение из Союза писателей: вскоре ее назовут «полумонахиней-полублудницей» и перестанут печатать. Вся жизнь поэтессы в условиях советской действительности быстро превращалась в тяжелую и унизительную драму. Но даже в ту пору Анна Андреевна не переставала мечтать о простом человеческом счастье.
«Он не станет мне милым мужем…»
Эти события произошли в 1945 году. Именно тогда состоялась первая и единственная встреча Ахматовой и молодого английского дипломата Исайи Берлина. Ему было 35, ей — на 20 лет больше.Он происходил из семьи рижского купца, когда-то жил в Петрограде, эмигрировал в 1920 и хорошо знал русский язык. Вернувшись в 1945 году в Ленинград, он решил проведать памятные места юности. Идею посетить поэтессу ему подкину знакомый, литературный критик Владимир Орлов:
Соседи шептались, что дипломат вошел к Ахматовой в три часа пополудни и не выходил оттуда до следующего утра. Всю ночь поэтесса читала ему стихи, много курила, плакала, говорила о Мандельштаме. Хотя Берлин так и не стал ее мужчиной в романтическом смысле, не вызывало сомнений родство их душ.Ахматова была для меня фигурой из далекого прошлого. Морис Баура, переводивший некоторые из ее стихов, говорил, что о ней не было слышно со времен Первой мировой войны. «А Ахматова еще жива?» — спросил я. «Да, конечно. Она живет недалеко отсюда, на Фонтанке... Хотите встретиться с ней?» Для меня это прозвучало так, как будто бы меня вдруг пригласили встретиться с английской поэтессой прошлого века мисс Кристиной Россетти. Я с трудом нашелся, что сказать, и пробормотал, что очень бы желал с ней встретиться. «Я позвоню ей», — ответил мой новый знакомец и возвратился с известием, что она примет нас часа в три.
Для англичанина та встреча была важной, но не судьбоносной. А вот Ахматова называла их столкновение роковым. Краткосрочный «роман» двух заметных персон привлек к себе особое внимание спецслужб. А немного погодя запустился сложный механизм взаимоотношений между властью и творческой средой…
Последствия
После визита Берлина в квартире Ахматовой неожиданно странные ремонтные работы, которые так же внезапно завершились – их единственным результатом стала установка подслушивающей аппаратуры. У дома появились агенты в темной одежде, неотступно следовавшие за поэтессой при каждом ее выходе.Анна Андреевна не смогла скрыть своего увлечения англичанином. Борис Пастернак в переписке с Исайей Берлином отмечал, что Ахматова постоянно говорила только о нем. Это происходило в особенно тяжелый период – после собрания Союза писателей, на котором поэтессу подвергли жесткой критике, и последовавшего за ним официального постановления.
Последствия были разрушительными: исключение из союза писателей, отмена публикации уже подготовленных книг, волна разгромных статей в прессе. От страха ареста Ахматова месяц не покидала свой дом. Хотя первоначально ей позволили остаться в своей квартире, но лишили продовольственных карточек, обрекая на крайнюю нужду. В итоге поэтесса потеряла и жилье. «Я ни в чём не виноват! Я не писал ей никаких писем!», — позже объяснял Бродскому постаревший Берлин. Свою последнюю любовь — пусть выдуманную, мимолетную, призрачную — Ахматова окутала «благоуханной легендой». А уж что там было на самом деле — совершенно неважно. О других избранниках поэтессы и ее творчестве читайте в её биографии на сайте uznayvse.ru.