- Я попал в армию в 21 год, говорит Виктор. - Ездил с гастролями в составе ВИА «Россияне», и после одного из концертов меня повязали. Как уклониста отправили в стройбат в Южно-Сахалинск. Это была тюрьма: узбеки, таджики, киргизы - такая межнациональная «дедовщина». Я понимал, что там меня ждет верная смерть. Помог замполит: с фиктивной болезнью отправил в госпиталь в Хабаровск.
Там я познакомился с Григорием Лепсверидзе, служившим слесарем на 18-м ремонтном заводе. Сыграл ему пару пассажей на гитаре, он пригласил меня в свою армейскую рок-группу и обещал договориться о моем переводе. Только из больницы меня отпустили раньше: возвращаться в Южно-Сахалинск не хотелось, я сбежал в самоволку, нашел завод, проник на территорию через забор. Весь день мы с Гришей отмечали. Меня поразило, что его друзья без проблем спрятали меня от начальства, а он на претензии «дедов» за мое пьяное состояние посылал всех. Сам - худой, невысокий, но безбашенный - материл дембелей. И никто его за это не метелил. Такое было к нему уважение. Он запросто клал на лопатки мастеров ушу, первым пробегал кросс (хотя много курил), жонглировал, умело крутил ножички. Если кому-то что-то было нужно, мог достать все, чего пожелаешь. А еще мы, как и все тамошние слесари, зарабатывали тем, что списывали детали как негодные и продавали налево.
В 2003 году Виктор пришел на концерт Григория Лепса. После в гримерке спросил: как он, алкоголик и наркоман, стал звездой? Лепс ответил: «Витя, мой отец был вхож во влиятельные круги. Ты не представляешь, сколько денег надо вложить, чтобы хоть чуть-чуть стать известным. Я умирал, под забором падал, меня откачивали от наркоты, но мне повезло, и все».
В последнее время Григорий не пьет. Говорят, поспорил с Кобзоном на крупную сумму, что до 50-летия им будет управлять «сухой закон».